Орудийная и конструктивная деятельность антропоидов. Особенности орудийной деятельности у антропоидов

Уже у насекомых есть орудийные деяния. Осы камнем утрамбовывают вход в норку. В тропиках муравьи, живут на кустарниках в листьях, склеенных соком личинки (взрослые особи водят личинкой по листу, как тюбиком с клеем). Если нужно перенести жидкость, муравьи тащат ее на листочках, предварительно проверив их на пригодность. Дарвиновы галапагосские вьюрки колючками тыкают в трухлявую кору, чтоб жуки выползли наружу. Каланы камнями отдирают ракушки от скал и камнями разбивают их для еды. Орудийная деятельность человекообразных обезьян принципиально другая: у других орудийные программы врождённые либо это облигатное научение. неважно какая двухфазная задачка предполагает орудийную деятельность. опыт Ладыгиной-Котс: приманка в прозрачной трубке, рядом ветки, проволока, доска. Веточки отгрызаются, щепочки отколупываются. Ладыгина-Котс: мартышка может сделать орудие лишь при помощи пробующих действий, вида орудия нет. Фирсов: опыты с группой обезьян на полуострове Ладожского озера. Обезьян заперли на ночь в клеточку, а они отломали ножку от стола, достали и открыли шторку, за которой были ключи, и подтянули ключи. Когда возникала необходимость палки, бежали в лес за палкой, придерживаясь рукой за то место, до которого длиной обязана была быть палка. Гудолл показала, что в повседневной жизни мортышки обширно пользуются орудиями. Выковыривание термитов из термитника: различная длина палочек в зависимости от погоды. Орудийные деяния обезьян варьируются в зависимости от района и популяции. Жёваные листья могут употребляться и как туалетная бумага, и как губки для сбора воды, и как мочалки. Эти деяния не являются видоспецифическими программами. Это факультативное научение. Навыки передаются при игре орудиями, подражая взрослым. Лонгитюдные исследования за неперемешивающимися популяциями японских макак: наблюдение за научением мытья батата. Первыми освоили самки-дети. На усвоение процедуры всей стае понадобилось 3-4 года. Старые особи так и не научились. “Социальные навыки” – опыт передаётся от старших молодняку. Принципиальный момент: мортышки не хранят орудия труда. Могут подобрать использовавшиеся ранее другими особями либо заготовить заблаговременно, могут вынудить низшего по иерархии делать орудие, но хранить не будут. Чем выше мортышки по развитию, тем размытее иерархия, и это дозволяет получать больше жизненного опыта.

Последние данные по орудийному поведению высших обезьян в естественной среде заставили исследователей взглянуть по-новому на пути и истоки формирования орудийной деятельности у ранних гоминид. Л.А.Фирсов считает это поведение у антропоидов ароморфозом по сравнению с другими животными и говорит о необходимости пересмотра многих канонов, тормозящих исследования антропогенеза . Известно употребление орудий для ловли муравьев и термитов у шимпанзе. Первые наблюдения "ужения" термитов были сделаны Джейн Гудалл в 1963 г. в Гомбе (Танзания), а затем в восьми местах Африки. Случай орудийной деятельности был зарегистрирован в Белинга на северо-востоке Габона. Было найдено 30 орудий, 28 орудий использованы. Все орудия изготовлены из веток, очищенных от листьев, мелких веточек, одно орудие было сделано из лианы. Длина их 68-76 см. Все они были найдены у домиков термитов, причем только в сезон, когда термиты находились на поверхности; предметы были изменены и подготовлены для определенной цели, "стандартизированы". Для изготовления орудий необходимы развитая моторика и опыт - знание свойств предмета, используемого в качестве орудия (длина, толщина, заостренность и т.п.), поэтому ловля термитов и муравьев начинается на определенной ступени постнатального онтогенеза в возрасте примерно от трех лет и старше. Подготовка к этой деятельности проходит три стадии:

- манипуляционные игры;

- изготовление орудий;

- развитие моторики.

Сходные результаты получились и у Л.А.Фирсова в экспериментах и в природных условиях. Детеныши шимпанзеначинали использовать предметы в качестве орудий в различных ситуациях в возрасте 2-2,5 лет. По-видимому, именно в этом периоде онтогенеза происходит созревание нервных механизмов, обеспечивающих эту деятельность. Ужение муравьев в отличие от термитов производится не сезонно, а в течение всего года. Орудия для ужения муравьев сходны с таковыми для ужения термитов. Например, техника изготовления орудий для ловли муравьев заключается в следующем:

- отламывание проксимальных концов ветвей;

- очищение от листьев конца ветки или всей ветки;

- выпрямление ветки;

- отламывание конца ветки;

- освобождение центральной жилки листа.

Главное сходство в изготовлении орудий для ловли муравьев и термитов заключается в их "стандартизации". Так, были обнаружены 174 орудия в виде веток длиной до 1,5 м и толщиной 1-4 см, очищенных от веток и со следами использования на одной стороне; было обнаружено также 323 орудия, находившиеся рядом с термитниками. Возможно, стандартизованность или стереотипность орудий у ранних гоминид могла отражать прочность социального наследования, но возможна и такая точка зрения, по которой стандартизация орудий свидетельствует о достаточно высоком уровне интеллекта. В работах К. и М. Буш детально описывается техника раскалывания орехов нескольких видов масличной пальмы каменными "молотками" на деревянной наковальне из твердой породы дерева. В качестве наковальни выбирались ветви или стволы, лежавшие на земле, реже орехи раскалывались прямо на дереве. Было найдено 210 образцов молотков из гранита, латерита и кварца. Обычно шимпанзе выбирали материал для молотков в зависимости от твердости орехов. Поскольку стволы деревьев тяжелые и нетранспортабельные, шимпанзе переносили орехи и каменные молотки. Орехи переносили на расстояние от 0,5 до 30 м, молотки в зависимости от тяжести переносили: из гранита - до 50 м, из латерита - до 500 м. Масса молотков доходила до 9 кг. Разбивание орехов требовало больших усилий, чем ловля термитов и муравьев. Наибольшие трудности были отмечены при использовании орудий прямо на дереве. Молотки к дереву переносили во рту, в руках и ногах. Орехи разных видов масличной пальмы требовали дифференцированного подхода в выборе орудий и определенных усилий для их разбивания. Так, например, орехи Panda требуют более точных ударов определенной силы, чем орехи Caola. Для их разбивания чаще использовали молотки из гранита, нежели из кварца и латерита. Описано также раскалывание орехов каменными молотками на каменных платформах. Обычно масса камня-молотка составляла 500-850 г, а размер платформы для разбивания орехов - 7,5x12,5 см. В некоторых популяциях отмечено раскалывание орехов не только камнями, но и палками. Таким образом, при разбивании орехов отмечены популяционные вариации в технике орудий, как и при ловле термитов. Прослеживается зависимость между диетой вида и употреблением орудий. Чем разнообразнее животная пища, тем чаще употребление орудий. Было проведено сравнительное описание орудийной деятельности у шимпанзе и ранних гоминид (Бутовская, Файнберг, 1993 ). Орудия для добывания пищи у шимпанзе - это зонды для ужения муравьев и термитов, губки из листьев, ветки, травинки, каменные молотки, каменные наковальни. У австралопитековых , возможно, - ветки, палки, кости, рога животных, учеловека умелого - оббитые гальки, необработанные и обработанные отщепы.

Орудийные действия животных и проблема зарождения трудовой деятельности

При сопоставлении приведенных данных по разным группам животных напрашивается вывод, что у обезьян, особенно человекообразных, орудийные действия отличаются большей гибкостью, что они более изобретательны в применении и особенно в подготовка орудий, их приспособлении к предстоящей операции. Но так же, как и у других животных, орудийные действия обезьян остаются всецело в рамках общебиологических закономерностей, являются одной из форм, причем не очень существенных, биологической адаптации к условиям среды, в которой протекает их жизнедеятельность. Даже самый выдающийся шимпанзе не способен сотворить что-то принципиально новое, не способен к созидательной трудовой деятельности, да ему это, как мы видели, и не к чему. Ему для поддержания своего существования даже в самых сложных ситуациях достаточно адаптивно видоизменить существующие компоненты природы, как это делают и все остальные животные. Человек же не может существовать без созидательного труда - пусть в самых примитивных формах.

Сказанное относится всецело даже к обезьянам, живущим вместе с человеком в условиях цивилизации, скажем, к шимпанзе типа Тото, которые очень многое переняли у человека и многому научились у него. Даже когда Тото помогал детям "сотворить" дамбу в прудике, это было не более чем подражание действиям его молодых партнеров по играм: ему дамба не нужна, для детей же это полезное упражнение для развития их трудовых навыков. Так же обстоит дело со стиркой носовых платков и с другими "человекоподобными" действиями Тото - все они по своему содержанию не нужны для обеспечения его существования. В лучшем случае - это приспособления к совместной жизни с человеком (как у собаки или кошки), но без понимания истинного смысла этих действий, а тем более происхождения и общественной обусловленности предметов обихода человека, его орудий, не говоря уже о понимании закономерностей жизни человека и человеческого общества.

Но значит ли все это, что обезьяны в сущности ничем не отличаются от других животных, от других высших млекопитающих? Конечно, нет. Более того, только обезьяны, а никакие другие животные могли в далеком прошлом стать нашими предками, породить разумных существ, способных творчески, сознательно строить свои отношения с природой и планомерно создавать своим трудом такое, чего никогда в ней не было и не могло появиться в результате процесса биологической эволюции. Первопричина этого состоит в том, что среди всех животных только обезьяны обладают столь совершенным хватательным органом, каковым является рука.

Как мы могли убедиться, и другие животные проявляют подчас недюжинные способности к орудийным действиям, а иногда и к изготовлению орудий и их прилаживанию, равно как и поразительную изобретательность - вспомним умение врановых и попугаев, медведицу Тену, слона Шанго... Но, за исключением обезьян, высшие позвоночные не могли в процессе эволюции развиваться в сторону человека, потому что такому развитию препятствовали ограниченные двигательные возможности их эффекторных органов, особенно конечностей.

Многолетнее изучение двигательных способностей и поведения млекопитающих привело меня к выводу, что только грудная конечность обезьяны способна одновременно крепко охватывать предметы и выполнять множество разнообразных и гибких движений (особенно пальцами), что и было необходимо для выполнения первых трудовых действий. Только такая максимально полифункциональная конечность могла стать органом полноценных и разнообразных орудийных действий, а затем превратиться в орган употребления орудий труда. Ведь для того чтобы пользоваться даже самым примитивным орудием труда, недостаточно прочно держать предмет на весу и перемещать его в пространстве. Для изготовления такого орудия требовались десятки разнообразных двигательных операций.

Как уже указывалось, среди разных форм орудийной деятельности обезьян наибольший интерес представляет употребление ими палок. В. И. Ленин охарактеризовал именно этим признаком дочеловеческий этап антропогенеза, когда писал о "примитивной организации стада обезьян, берущих палки"⁶ . Как же можно представить себе превращение палки, которую держит в руке обезьяна, в орудие труда?

Вне сомнений, это был не простой процесс "перерастания" орудий обезьян в орудия людей. Некоторый свет проливают на эту сложнейшую проблему, возможно, результаты проведенного нами сравнительного анализа поведения обезьян (преимущественно павианов) в условиях клеточного и вольерного содержания. Основное внимание уделялось при этом "бескорыстному" обращению обезьян с разной величины палками,, прутьями, прямыми кусками твердой проволоки, железными стержнями и другими продолговатыми предметами типа "палка". При клеточном содержании обезьяны, особенно молодые, часто и усердно, но без всякого вознаграждения и непосредственной для себя пользы производили с такими предметами специфические манипуляции, в которых встречаются и элементы синтеза: один конец предмета вставляется в отверстие или щель субстрата, после чего свободный конец усиленно раскачивается, наклоняется, поворачивается, сгибается и т. д. Так как обезьяна обращается при этом с предметом как с рычагом, мы обозначили такие действия как "рычаговые манипуляции". Внешне эти "рычаговые манипуляции" напоминают употребление лома, сверла, шила или крючка. Все эти действия выполняются обезьянами с поразительным для обезьян упорством и усидчивостью и длятся очень долго.

При вольерном же содержании низшие обезьяны выполняют простые манипуляции в основном так же, как обезьяны, живущие в клетках. Вместе с тем обезьяны реагируют в вольере на некоторые несъедобные предметы несравненно слабее, чем в клетке, или вовсе оставляют их без внимания (в частности, те же проволочки и железные стержни). Но наиболее поразительно, что у вольерных обезьян совершенно отсутствуют сложные формы манипулирования типа "рычаговых". Несмотря на наличие всех необходимых условий, ни одна из обезьян ни разу даже не вставила предмет в какое-либо, отверстие. Между тем наблюдения за обезьянами велись ежедневно часами в течение ряда месяцев. Напрашивается вывод, что "рычаговые манипуляции" наблюдаются только при клеточном содержании обезьян, что подтверждается и прямыми наблюдениями над животными, которые сперва содержались в клетках, а затем были переведены в вольеру.

Отсутствие "рычаговых манипуляций" у обезьян, живущих в близких к естественным условиях вольерного содержания, объясняется, очевидно, обилием пригодных для манипулирования природных предметов, которые распыляют внимание животных и стимулируют их к быстрой перемене деятельности. В этих многообразных манипуляциях с предметами содержатся основные двигательные компоненты и "рычаговых манипуляций".

В условиях же клеточного содержания почти полностью отсутствуют предметы для манипулирования, и поэтому нормальная многообразная двигательная активность обезьян концентрируется на тех весьма немногих предметах, которыми они могут располагать: взамен разнообразных рассеянных манипуляций со многими предметами в природе животные производят не менее разнообразные, но интенсивные, сосредоточенные, длительные манипуляции с одним или немногими предметами. В результате естественная потребность обезьян в манипулировании с многочисленными разнообразными предметами компенсируется в условиях клеточного содержания новыми, в том числе "рычаговыми манипуляциями".

Другими словами, проявляясь лишь в особых, искусственных условиях, "рычаговые манипуляции" представляют собой адаптивные двигательные комбинации, обеспечивающие развитие новых тончайших двигательных способностей и рецепторных функций руки обезьяны в резко измененных по сравнению с естественными экстремальных условиях. Такого рода замещающие формы предметной деятельности мы обозначили термином "компенсаторное манипулирование".

Нам представляется, что высокоразвитая способность к "компенсаторному манипулированию" играла немаловажную роль в эволюции приматов и особенно в зарождении трудовой деятельности человека, в процессе, превращения орудийной деятельности обезьян в трудовую деятельность человека. Надо думать, что когда в конце миоцена в результате быстрого сокращения массивов тропических лесов ископаемые обезьяны - предки человека - оказались на открытых пространствах, в среде, несравненно более однообразной и бедной объектами для манипулирования, чем в тропическом лесу, у них произошло нечто подобное, что и у наших обезьян, оказавшихся в резко обедненной среде пустой клетки.

Сложившаяся в условиях тропического леса при жизни на деревьях потребность в постоянном обращении с разнообразными предметами должна была в новых, экстремальных условиях компенсироваться. И также, как в экстремальных условиях клеточного содержания, животное переключает свою двигательную активность с более поверхностного обращения со многими предметами на более углубленное манипулирование с немногими одиночными предметами, и при этом разрозненные двигательные элементы концентрируются и образуются более сложные манипуляционные движения, так и у выживших в открытых пространствах обезьян возникли компенсаторные формы двигательной активности, приведшие к исключительно сильной концентрации элементов психомоторной сферы. Притом с переходом к двуногому хождению передние конечности превратились в органы манипулирования предметами. Компенсаторные движения закрепились и наполнились новым биологическим содержанием - добыванием пищи и защитой от врагов с помощью посторонних предметов, т. е. приобрели орудийную функцию. При этом они должны были слиться с уже существовавшей орудийной деятельностью, которая была, вероятно, принципиально такого же рода, как у современных диких антропоидов, но, возможно, еще сильнее развита. Всем этим и создавалась возможность зарождения качественно новой, небывалой доселе формы деятельности - трудовой деятельности.

Компенсаторное манипулирование и его превращение в орудийную деятельность высшего порядка составляли, надо думать, основное содержание предыстории антропогенеза, причем это относится, конечно, не только к обращению наших животных предков с палками, но и с камнями и другими предметами. Необходимо также подчеркнуть, что это не единственный биологический фактор исключительно сложного процесса возникновения и становления человека. Однако при всем многообразии факторов первопричиной всех отличительных психических способностей обезьян, прогрессивного развития их головного мозга, а вместе с тем и направления эволюции в сторону человека являлись в конечном счете отмеченные специфические морфофункциональные особенности их грудных конечностей и способность к, выработке сложных форм компенсаторного манипулирования. Можно полагать, что не будь у ископаемых человекообразных обезьян этой способности и не будь тех великих перемен в природе, которые привели их в обедненную обстановку открытых пространств, то, невзирая на все прочие предпосылки, обезьяна никогда не превратилась бы в человека.